Мир писателя

Год назад на глаза Кустову попался японский кроссворд. Это где листок расчерчен на квадратики; сверху и слева (или – снизу и справа, неважно) выстроились загадочным кодом цифры; исходя из этих цифр, необходимо зачеркнуть (или закрасить – это на любителя) нужные клеточки-квадратики, руководствуясь при всём этом определённой железобетонной логикой. Результат – получается какая-нибудь трудно узнаваемая зверушка, или почти неидентифицируемый портрет знаменитости, или что-то из техники (пароход, самолёт и т.д.), или вообще какой-нибудь покемон, не поддающийся распознаванию для людей среднего возраста и выше.

Сначала Кустову показалось, что это задача для тех, кто, например, пребывая в состоянии лёгкой скуки, но имея математическую направленность мировоззрения, любит умножать в уме 2548 на 3756. Такая вот – далеко не всеми одобряемая и понимаемая – разновидность лекарства от хандры и заодно – поддержания клеток головного мозга в нужном тонусе.

Затем его мнение по этому вопросу начало крениться, как Пизанская башня, и одновременно с этим неудержимо трансформироваться. Было в этих цифровых кодах и клеточках что-то… такое. И это загадочное «что-то» незаметно, тихо, но основательно, крепко подцепило его на свой невидимый крючок. Кустов смотрел на эту магию цифр и квадратиков, и сердце обволакивал прохладный, щекочущий, завораживающий, манящий туман тайны. Тайны, которую он в силах постичь и разгадать.

Недели две он мысленно и отчаянно сопротивлялся. А кроссворды так и лезли в глаза, как специально, как будто подчиняясь чьему-то приказу. Обложили со всех сторон. Открывал журнал с телепрограммой – кроссворд. Брал в руки газету – опять зовущие познать непознанное цифры. В транспорте поворачивал голову направо и видел сидящую девушку, которая склонилась над узнаваемыми квадратиками; личико сосредоточенно-задумчивое. Кустов даже грустно отметил про себя – раньше он в первую очередь подумал бы о личике таинственной незнакомки и только потом, может быть, обратил бы внимание на то, что у неё в руках. Теперь же приходилось подмечать – необратимые процессы изменяют структуру головного мозга – девушка отходила на задний план, вперёд решительно выдвигался кроссворд, придуманный, если судить по названию, на далёких восточных островах.

В тот злополучный день он проходил мимо газетного киоска и увидел книжечку, сплошь состоящую из одних японских кроссвордов. Понял, что его час настал. Купил.

Проникся правилами и приступил. Урывками – полчаса, час и хватит.

Через неделю у него стало получаться. Ещё через месяц он стоял у рубежа, за которым отсчитывало этапы мастерство. Около этого чёртова рубежа Кустов топтался дней двадцать. Переступил. Сознание переполнилось неописуемым самоуважением. Даже почему-то изменилась походка, стал другим взгляд.

От крохотных кроссвордов Кустов перешёл к большим. Затем к очень большим. Потом наступил черёд гигантских, которые покрывали собой почти всю поверхность письменного стола. Его руки уже давно не отмывались от чернил и карандаша. Кустов смотрел на мир, и всё окружающее невольно расчленялось и укладывалось в маленькие квадратики, из которых нужные необходимо вычислить и отметить чем-нибудь чёрным, и откроется великая тайна мироздания. Число правит миром, как сказал давным-давно один человек, очень уважаемый математиками (и не только ими, справедливости ради это нужно подчеркнуть). Кустов понял это. Он впал в некую разновидность язычества. Число – бог. О, как!

Разноцветная вариация кроссвордов расширила его познания об этом мире, добавила красок и смысла.

Жена очень не одобряла это увлечение. Но… поделать ничего не могла. Ворчала, осуждающе качала головой.

Увлекался этим не только Кустов. На работе этому занятию предавались многие его коллеги. Однажды, в пятницу, в обеденный перерыв, он шёл вдоль столов своего отдела, по дну неглубокого, но узкого ущелья, образованного стандартной офисной мебелью слабо-коричневого цвета. Перффилов (почему-то с двумя «ф», может, прадед заикался, когда спрашивали фамилию? И записали, как услышали, но, видимо, этого было мало для того, чтобы озадачить людей, и вследствие этого он имел ещё и весьма нераспространённое имя – Иммануил). Нервозного вида белобрысый парень – занимался как раз правильным вычислением и зачёркиванием клеточек кроссворда. У Кустова что-то ревностное шевельнулось в груди, сработал инстинкт; в доли секунды оказался рядом.

– Гадаем? – спросил Кустов.

Иммануил Перффилов поднял задумчивые глаза.

– Ага, – последовал ответ.

– И как?

Перффилов скривил губы.

– Процесс идёт тихонько.

Кустов вприщур оценил сложность кроссворда.

– Да тут… – он улыбнулся в едкой тональности, – дел на пять минут. Ерунда.

Голос чемпиона, который умудряется одновременно занимать места с первого по пятое; жалкие аутсайдеры-преследователи где-то далеко – превратились в тёмные размытые точки, которые вот-вот сольются с линией горизонта.

– Не умничай, – Перффилов обозначил на лице раздражение.

– И не думал, – пожимал плечами Кустов. – Помочь?

Вопрос был подчёркнут недостижимым превосходством; с высоты этого самого превосходства небрежно задавался вопрос.

Перффилов смотрел глазами, в которых полыхал костёр обиды и злости.

– Сам справлюсь.

– Как хочешь… Я так… в качестве акта доброй воли, – Кустов как-то по- киношному, по-геройски повёл подбородком; сарказм выделялся равными долями и заполнял пространство над столом невидимым, но явственно ощущаемым ядовитым облаком.

Перффилов опустил взгляд. Кустов хмыкнул и развернулся, сделал два шага.

– Стой!

Кустов прервал перемещение по офису и обернулся.

Перффилов смотрел как-то интригующе.

– Что? – спросил Кустов.

– Этот кроссворд так себе, согласен, – Перффилов примирительно улыбался и покачивал головой. – А вот есть у меня такой…

– Это какой ещё «такой»? – Кустов выделил интонацией слово «такой» и чуть растянул букву «о».

– Сложный.

– Сложный?

– Сложнее некуда.

– Покажи.

Перффилов выдвинул ящик стола, несколько секунд рылся в бумагах. Нашёл.

– Держи, – протянул он Кустову листок, который, судя по неровному краю, был вырван из какого-то журнала; на обратной стороне красовалась непристойного вида девица.

Кустов принял протянутое, скользнул взглядом.

– Я начал, но что-то не идёт дальше, – сокрушался Перффилов, разводил руки в разные стороны; вынужденная и неизбежная капитуляция отразилась на его лице.

– Сейчас сделаем, – уверенно сказал Кустов.

Проследовал на своё рабочее место. Взял простой карандаш. Намётанным глазом перепроверил то, что уже проделал Перффилов. Приступил…

…Кроссворд не поддавался. Закончился обеденный перерыв. Кустов крал рабочее время у фирмы, занимаясь незапланированной проблемой… Прошло часа два, решение не вытанцовывалось. Кустов почувствовал, как берёт его в жёсткие и острые тиски злоба. Начальник видел, что его подчинённый занимается чем-то не тем, но что-то подсказывало ему (то ли ожесточившееся, заострившееся лицо Кустова, то ли его неистовый взгляд, то ли… короче, что-то ещё – неуловимое, настораживающее и отпугивающее) – подходить и делать замечание не стоит.

– Ну, как? – раздался голос Перффилова над ухом Кустова.

– Да-а-а… – Кустов чуть смутился, отодвинул кроссворд. – Я пока… особо-то не старался.

– Ну-ну, – сказал Перффилов.

– В понедельник расставим все точки над «i», – гарантировал Кустов.

– Ну-ну, – повторил Перффилов.

Кустов взял кроссворд домой.

К десяти часам вечера взгляд у жены Кустова стал озабоченным. Тревога поселилась в её сердце…

…Кроссворд не поддавался. Все те приёмы, которыми Кустов овладел в совершенстве, почему-то решительно не годились. Надо было придумывать что-то новое. Не придумывалось.

В полночь жена позвала спать. В час ночи предложение повторилось…

В два часа супруга решила устроить скандал. Кустов вынужден был подчиниться…

…Он выпал в состояние зыбкого сна только под утро. Японская тематика преследовала его и там. Он то убегал, то догонял каких-то кривоногих, но удивительно шустрых самураев в чёрном, крича «банзай» осипшим голосом, как в первом, так и во втором случае. Затем был какой-то странный ритуал зачисления в камикадзе.

Проснулся в десять часов и, не умываясь, проследовал к столу, где лежал кроссворд…

…В три часа дня оставалось только одно – отгадывать кроссворд наугад, методом «тыка», то есть предполагать расположение закрашиваемых квадратиков вслепую, руководствуясь только интуицией.

Бумага от ластика истрепалась. Кустов был вынужден взять новый листок (в ход пошла школьная тетрадка сына) и перенести цифры на свежеприготовленный плацдарм действий.

В этот день, в субботу, Кустовы собирались в гости. К своему ужасу, супруга поняла – никаких гостей не будет. Муж стал невменяемым.

В восемь часов вечера она плакала на кухне и звонила маме, спрашивая совета. Варианты «как поступить» выдавались быстро, чётко и впечатляли своим разнообразием – от «подойти на цыпочках к этому идиоту и приложиться мокрой тряпкой по лицу (бить резко и наотмашь)» до выдвижения ультиматума, в смысле – вплоть до развода (последнее, правда, рекомендовалось использовать только в крайнем случае, когда другие методы воздействия не будут иметь положительного результата).

А кроссворд не шёл… Кустов физически ощущал, как извилины скручиваются в тугой канат, вибрируют. Перед глазами проплывала дрожащая зелёная пелена, тошнило.

Потом была безумная ночь… Потом начался безумный день…

…К вечеру воскресного дня к Кустову осторожно подошёл сын. Сообщил – есть специальные программы по разгадыванию этих кроссвордов: задаётся размер, расставляются цифры, нажимается «Enter», и компьютер выдаёт результат. У его друга есть такая программа. Он видел. Сын был моментально снаряжён в экспедицию за программой. По настоятельной просьбе матери мальчишка проделал путь туда и обратно бегом.

Принёс…

…Результат потряс Кустова. Опухшими и красными глазами прочитал на мониторе вердикт компьютера – «данная комбинация цифр не имеет решения». Самым тщательным образом был исследован первоначальный листок. Где ошибка? Сын сопел рядом, помогал. Детские глаза видели лучше.

– Смотри внимательно, сынок, – наставлял Кустов. – Внимательно-внимательно.

Экспертиза установила – вверху, вторая колонка цифр, если считать слева, третья цифра снизу имеет… Короче, там цифра «3» шаловливой рукой была исправлена на «8». Довольно грубая подделка, – если хочешь увидеть то, что надо.

…Шатаясь, Кустов прошёл на кухню. Жена налила гранёный стакан водки (до краёв – не жалко, лишь бы снова стал человеком). Выпил. Среда обитания стала узнаваемой, хотя и слегка исказилась. Жена поднесла тарелку с солёными огурцами. Мир и спокойствие постепенно возвращались в этот дом. Кустов смеялся, не разжимая зубов, жена тоже смеялась. Смеялся сын.

 

В понедельник Кустов подошёл к столу Перффилова. Тот поднял голову, посмотрел в глаза подошедшего коллеги и понял… Он зачислен во враги человечества, которых уничтожают не задумываясь, причём с применением верхних конечностей, то есть путём удушения, глядя яростно прямо в глаза до тех пор, пока в них не потухнет жизнь. О снисхождении смешно и думать. А сначала на нём будут демонстрировать методы воздействия на человека, носящие ярко выраженную лихую боксёрскую направленность.

Кустов схватил врага за грудки и самым грубым образом извлек из-за стола. Перффилов громко кричал, отмахивался как-то нелепо и безрезультатно.

Проследовали разбираться на улицу. Почти весь отдел устремился за ними. Это и спасло Перффилова – отбили, не дали свершиться страшному и безжалостному возмездию…

 

Больше о японских кроссвордах Кустов и думать не мог, не то что решать. Через два дня после инцидента жена Кустова позвонила Перффилову и поблагодарила. Тот же ответил весьма грубо (вот хам!):

– Надо быть полной дурой, чтобы выйти замуж за такого!

Но она не обиделась. Сам он дурак, и шутки у него – соответствующие.