Мир писателя

– Звал? – раздался вопрос.

Дверь кабинета распахнута. На пороге улыбающийся Степанов.

– Да-да, – поднял голову Игорь, отрывая взгляд от бумаг. – Проходи-проходи, друг мой разлюбезный… Вот… Присаживайся, пожалуйста…

Он пригласительным жестом указал на кресло.

– Ух, – Степанов уселся деловито. – Игорь, настроение отличное.

– Отличное?

– А как же! Проект наш как разворачивается! Деньга прёт!

– Проект? – сказал Игорь, откидываясь на высокую спинку своего кресла (оно в противоположность трём другим, находящимся в этом кабинете, было солидным, обтянутое настоящей кожей, – вроде как недвусмысленно подчёркивалось превосходство хозяина кабинета над теми, кого сюда пригласили).

– Да, проект, – подтвердил Степанов.

В этот момент его кольнуло предчувствие нехорошего. И он старался распознать признаки надвигающего чего-то скверного – явных примет нет, но... что-то не так. Пробежался взглядом по кабинету – два шкафа с папками; в углу сейф; два свободных кресла; двухметровый стол, за которым восседает патрон. Вид у Игоря спокойный, сдержанно-сосредоточенный – впрочем, как всегда. Причину подкрадывающегося волнения не рассмотреть.

– Значит, проект разворачивается, – тихим голосом говорил Игорь, – а ты зря радуешься.

– Игорь, – теперь улыбка на лице Степанова стала слабой, с налётом растерянности. – Я не совсем понимаю…

– Игорь Васильевич, – поправили его.

– Игорь, – Степанов повернул голову, бросил взгляд на закрытую дверь, – мы здесь одни… К чему этот официоз?

– Что-то ты не так начинаешь, – Игорь с силой, словно что-то втирая, водил ладонью по подлокотнику кресла. – Давай-ка лучше запой песню о том, что я, после того как стал начальником – над тобой, – возомнил о себе чёрт знает что. Давай начинай. А я с удовольствием послушаю.

– Подожди, – недоумение утвердилось на лице Степанова, – не пойму я тебя сегодня…

– Скоро поймёшь. Ты меня сейчас внимательно слушаешь?

– Да, конечно.

– Очень внимательно? Ловишь каждое слово?

– Игорь… – Степанов вымученно прокашлялся. – Васильевич… В чём дело? Что-то идёт не так? Я же с хорошей новостью пришёл…

– Эти новости я без тебя знаю. Я про твою внимательность уточняю – ты очень внимательно слушаешь?

– Да! – выкрикнул Степанов нервно и провёл рукой по груди.

Игорь выпрямился, подсобрался, взял листок, лежавший прямо перед ним, и протянул Степанову.

– Приказ о твоём назначении. Новое штатное расписание, так сказать. Читай.

Листок был принят деревянной рукой. Взгляд побежал по строчкам. На полминуты в кабинете воцарилась тишина.

Текст Степанов прочитал несколько раз. Когда строчки заканчивались, он начинал быстро-быстро моргать, словно в глаз попала соринка. Один раз мелко тряс головой. Поднимал глаза к шапке листа и начинал вычитывать сначала.

– Игорь, это как понимать? – сказал Степанов после того, как текст вполз в сознание ядовитой змеёй, и наконец-то до него дошёл смысл прочитанного. – Это же явное понижение… Ты что творишь? Ты же… Ты же…

Спазм ошарашенного недоумения сдавливал ему горло, слова давались с трудом.

Махая листком и прожигая взглядом Игоря, Степанов взял небольшую паузу.

– …Ты же когда-то под моим руководством начинал, – снова заговорил он. – Ты что творишь? Всё забыл? Ходил тихим недоумком, в рот большим дядям заглядывал. А теперь, как взобрался на олимп, богом себя возомнил? Да?

– Вот-вот-вот, – жестом помогал ему Игорь, – давай-давай…

Затем он резко поднялся. Кресло с шумом отъехало назад.

– Послушал сюда! – громоподобно сотрясал воздух Игорь. – Проект, говоришь, наш успешно разворачивается! И не наш, а мой! С этим проектом я когда к тебе подходил?!! А?!! Вспомни! Когда?!!

Степанов смотрел снизу вверх широко распахнутыми глазами.

– Я же к тебе с ним ещё десять лет назад подходил, – напоминал Игорь. – Втолковывал! Заходил то справа, то слева… Обтирался от твоих оскорблений и делал следующую попытку. Следующий заход на заведомо отрицательный результат.

Игорь вышел из-за стола и теперь прохаживался по кабинету.

– А что ты мне говорил? Ты мне говорил – заткнись ты со своими глупыми идеями. Подтрунивал, подкалывал, насмехался. А также поучал, наставлял. Гуру хренов!

– Так это банальная месть, что ли? – спросил Степанов, выпрямляя плечи. – Ой, как…

– Дурак! – Игорь в секунду оказался рядом. – Пять лет я бился мордой об стену, которую мне было не прошибить. Стену – выстроенную тобой и такими, как ты. Меня не слушали, меня не слышали, меня не хотели, не желали понимать. А кого надо было понимать? Игорька? Этого парнишку? Смешно!

Игорь закидывал голову назад и закатывал глаза.

– Он кто такой, чтобы его воспринимать всерьёз? – разливалось по кабинету злая ирония. – Шелупень, мелюзга, так себе… И я пошёл другим путём! Понимаешь каким?

– Приблизительно, – выдавил из себя Степанов.

– Чтобы тебя слушали и воспринимали, надо…

Последовала пауза, которая была заполнена какой-то дешёвой театральностью.

– Надо взойти на олимп, – прозвенело торжественно.

Обойдя стол, Игорь остановился около своего кресла.

– И я бросил заниматься делом, – продолжал он. – Настоящим делом. Я имитировал бурную деятельность, сшибал мелкий результат и сосредоточился на карьере. То есть выше нормы не прыгал, делал чуть больше среднего, и всё. Направил энергию своего интеллекта в другое русло. Стал общаться с кем надо. Кто влияние имеет. Поддакивал, смеялся над глупыми и несмешными шутками, подыгрывал. Ездил в баню жрать водку с нужными людьми. Степанов, я стал карьеристом. Самым обыкновенным карьеристом. Умненьким таким. Хитреньким. Гений, он везде гений. Понимаешь? Ты – инфузория туфелька, ты понимаешь?! Я мог быть гениальным генератором идей и отличным исполнителем, которые эти идеи запускает в жизнь. Но из-за таких, как ты, – это оказалось невостребованным. Хорошо, сказал я себе. Взойдём на олимп, став гениальным карьеристом. И я им стал. Ещё пять лет ушло вхолостую. За это кто-то должен ответить. Степанов, за эти, слитые в канализацию годы кто-то должен ответить. За то, что я ссучился, извиняюсь за выражение, кто-то должен понести наказание.

Степанов глубоко вздохнул. Он хотел что-то сказать и подкрепить суровые слова резким жестом, но в последний момент передумал; поднятая было рука – упала.

– И за это ответишь ты, Степанов. Какой же ты профессионал, если не рассмотрел идею ещё десять лет назад? И с десяток других идей. Их же много было. Когда я к тебе подходил на полусогнутых, просил, уговаривал. А сегодня ты прибежал и давай новость рассказывать, которая должна была стать хорошей новостью ещё десять лет назад. Плохой ты профессионал. Никудышный. Я же тебя не просто так спрашивал в начале нашего разговора, когда ты уселся здесь – внимательно ли ты меня слушаешь? Оказывается, теперь ты очень внимательно меня слушаешь. Очень, аж шею вытягиваешь… Степанов, а что изменилось? По большому счёту ничего. Каким я был, таким остался – в смысле интеллекта. Что у меня было в голове, в плане идей, то и осталось. И надо было взойти на олимп, чтобы ты и такие, как ты, начали прислушиваться. Начали вникать. Услышали…

Игорь поднёс ладонь к уху, как будто силился расслышать далёкий и непонятный звук.

– И думаешь, мне это место нужно…

Дальше всё произошло стремительно – Игорь резко повернулся и обрушил страшный удар ногой по креслу – оно подлетело и с жутким грохотом рухнуло на пол, перевернувшись. Степанов вздрогнул. Смотрел поверх столешницы на вращающееся с бешеной скоростью колёсико кресла.

– Не нуж-но, – заключал Игорь протяжно и на удивление очень спокойным голосом.

Гнев ушёл в удар.

– И буду я теперь тебя, Степанов, гнобить. Тебя и таких, как ты, ещё шесть человек. А затем знаешь, что я сделаю? Когда вы не просто отсюда уйдёте, а с испачканными трудовыми книжками уйдёте. Знаешь?

– Нет, – глухо произнёс Степанов.

– Я выстрою другую систему. А на это место, – Игорь указывал рукой на перевёрнутое кресло, – я посажу другого… Вадима Ковальчука. Или Пашу Яншина. У парней весьма серьёзные организаторские способности. А сам… буду заниматься тем, к чему наиболее расположен. Что у меня лучше всего получается. Понимаешь, Степанов, каждый должен заниматься своим.

– Я так обрадовался, – сказал Степанов неожиданно.

– Чему? – у Игоря правая бровь поднялась в удивлении.

– Когда узнал, что наш отдел под твоё крыло переводят. Думал – начальник из своих будет…

– Зря думал, – перебил его Игорь. – И хватит разговоров. Иди. Мне больше нечего тебе сказать. А что ты скажешь, я наперёд знаю – слово в слово.

Когда Степанов взялся за ручку двери, его остановили:

– Подожди, – Игорь не смотрел на него, он занимался креслом, возвращал его в исходное положение, – к Дмитрию Егоровичу не бегай на меня жаловаться. Не ходи. Это не я тебе говорю, это он просил тебе передать. Во избежание, так сказать, пустой траты времени.