Мир писателя

ISBN 978-5-901832-18-9     Спект, 2012г. - 200с.  твёрдый переплёт

--- 1 ---

Глеб открыл дверь, уверенно переступил порог и пробежался взглядом по кабинету. Он увидел то, что ожидал увидеть – из троих присутствует только один. Эти трое – Зайковский Игорь, Колотов Николай и неугомонный Чеканов (его имя Глеб никак не мог запомнить, то ли Владислав, то ли Вячеслав, то ли Вадим).

Помещение они занимали просторнейшее. Слева стол Колотова. Справа, ближе к двери, Чеканова, а чуть дальше Зайковского – столы установлены у огромных, как ворота, окон. Кабинет заканчивался стеной, на которой высоко висела функциональная схема-плакат какого-то сложнейшего устройства. Под схемой находились стеллажи, заваленные приборами, датчиками, разноцветными мотками проводов – преобладали красные. По углам шкафы. Центр помещения пуст и широк – хоть в мини-футбол играй. Вот в центре кабинета Глеб остановился и ещё раз пробежался взглядом. Точно – из троих восседает за компьютером только один.

Чеканова никогда не застанешь за рабочим столом. Вечно он где-то срочно решает проблемы глобального характера, а если проблема не глобальная, а так – мелочь, а он по воле судьбы оказался рядом, то, подключая своё ораторское искусство и подкрепляя мудреные словесные обороты отчаянной жестикуляцией, Чеканов твердо будет стоять на том, чтобы присутствующие считали проблему сверхсерьёзной. Иначе он запишет в личные враги всех, кого имеет честь лицезреть в эти судьбоносные минуты. Так же Чекановым подчёркивалась, вскользь, но жирно и весьма эмоционально, низкая компетентность наличествующего сейчас персонала, его чудовищное непонимание очевиднейших вещей, но при этом набравшихся смелости высказывать своё глупое мнение. Связываться с ним почти никто никогда не хотел, и по этой причине временные трудности и неполадки всегда носили (с всеобщего одобрения) катастрофический характер. Уничтожал проблему своим мощным интеллектом Чеканов. По большому счёту довольны были все – у людей довольно быстро появлялась возможность спокойно работать дальше, а Чеканов гордой поступью уходил в ореоле героя.

Глеб к факту отсутствия Чеканова отнёсся равнодушно – сегодня он ему не нужен, и желательно, чтобы в будущем был нужен как можно реже. Работать с ним ох как тяжело. Добрых три десятка сотрудников подпишутся под этими словами, а некоторые даже согласятся кровью. И хорошо бы не своей, а неистового Чеканова.

А вот отсутствие Игоря Зайковского Глеба расстроило серьёзно – по его душу он и прибыл, пройдя длинными коридорами и поднявшись с третьего этажа на пятый. Шёл и надеялся застать, но предчувствие отрицательного результата сей непродолжительной экспедиции покалывало всю дорогу и в конце концов не обмануло. Конечно же, на свете существует такая, несомненно, полезная вещь, как телефон. Прежде чем идти, можно было позвонить по внутренней связи, чтобы убедиться в том, что нужный человек на месте и ждёт. Глеб поднимал трубку и набирал номер. Но телефонная линия была постоянно занята, наверняка Чекановым – этот тип обязательно, и к гадалке не ходи, долго и нервно давал кому-то целевые указания, распоряжения; искал (и всегда находил) виноватых после двухчасового дотошного разбирательства с тем, кто был на другом конце провода.

Глебу пришлось в очередной раз пожалеть о том, что он не нашёл времени и возможности занести в свой мобильник номер телефона Зайковского.

В целом Игоря можно было застать на рабочем месте через раз. Но что-то в этот окаянный день закономерность, такая безупречно стабильная на протяжении года, дала сбой. Глеб приходит уже в третий раз. Два посещения до обеда, и вот опять он открыл дверь, перешагнул через порог и стоит в центре кабинета.

Чеканова и Зайковского нет, а Колька Колотов на месте. Плотного телосложения парень, большая голова с квадратным лицом, тонкие губы плотно сжаты. Лицо без выражения. Глыба невозмутимости нависает над столом. На появление Глеба Николай никак не отреагировал – холодный взгляд маленьких близкорасположенных глаз равнодушной двустволкой нацелен на монитор. Этот кадр всегда на месте – ломом не сковырнёшь, лишний раз не приподнимется, разве только пожар сорвёт его с насиженного кресла и заставит, кряхтя и вяло ругая обстоятельства, перемещать тело во времени и пространстве.

– Игорь где? – спросил Глеб.

Колотов еле заметно пошевелился.

– Приходил после обеда, – прозвучал ответ через несколько долгих секунд.

– И куда подевался? Сейчас-то где?

– Уехал, – Николай явно с неохотой оторвал взгляд от монитора.

– Чёрт, – Глеб зло рубанул воздух ладонью. – Мне же документация нужна! Третий раз ноги топчу, а застать не могу. Когда приедет-то?

Колотов скривил губы, пожал плечами, шмыгнул носом. Весь его вид говорил однозначно и сурово – имею смутные предположения, не более того.

– Возможно, сегодня уже не появится, – сказал он безразличным голосом. – На базу
его Сергиенко отправил. Оборудование принимать.

– А тебя почему не отправили? Чеканов вечно куда-то летит ошпаренным гением. Зайковский хоть раз в день, а на люди выходит. Сегодня вот даже на базу отправили. А ты когда понесёшь хоть куда-то своё бренное упитанное тело?

– У каждого своё предназначение в этом мире, – сказал Николай, важно поднимая палец.

Хорошо сказал, подумал Глеб – трудно спорить с такой доктриной.

Во взгляде Колотова появилось сочувствие.

– Тебе позвонить надо было, а только потом идти или… не идти, – произнёс он.

– Коля, ты не поверишь, но я звонил! Но не дозвонился!

– А!.. Ну да. Это Чеканов на телефоне висел. Орал как ужаленный. У меня до сих пор в правом ухе что-то резонирует. Это он с Тимофеевым собачился. Потом убежал выяснять лицом к лицу кто же из них прав. Эх, как жаль, что меня сейчас там нет. Я бы посмотрел… Это будет не разговор, а коррида. Захватывающее зрелище.

– Ладно, чёрт с ними, – Глеб подошёл к столу Зайковского. – Документацию-то, я на это очень надеюсь, Игорь оставил? Хоть так заберу, без слов напутствия и уточнения.

Беглый осмотр предметов на столе ничего не дал – пара тонких брошюр рекламно-просветительной направленности, ещё лист бумаги, на нём лежит степлер, хищно разинув тонкую металлическую пасть. Чёрное глубокое зеркало выключенного монитора. Серая клавиатура. Завершала эту офисную композицию чашка, на донышке которой светло-коричневым озерком блестели остатки холодного чая.

– Не вижу документации, – сказал Глеб недовольным голосом, поворачиваясь и впиваясь взглядом в лицо Колотова.

– Значит, не оставил, – спокойно констатировал Николай.

Глеб глубоко вдохнул и шумно выдохнул.

– Коля, я же тебя человеческим языком просил. Русским языком. Великим и могучим. Напомнить Игорю про документацию, когда увидишь его.

Непривычно оживившись и багровея лицом, Колотов принялся выстреливать словесную очередь в защиту своей чести и репутации.

– Не успел я! Он только на пять секунд заскочил. Хлебнул остывшего чая из чашки, какие-то бумаги схватил и сказал, что уезжает. И не надо, Глебушка, здесь негатив нагнетать! Проблему нашёл! Тоже мне! День-два отсрочки погоду не сделают. Завтра придёшь и заберёшь. Только позвони сначала!

– Коля, – ядовито сказал Глеб, – понимаешь, мне сегодня надо. Сегодня! Желательно лицезреть как можно скорее! Если уж взялся что-то делать, то делай на совесть и не затягивай!

– Подожди, – Колотов заёрзал, словно только в эти секунды осознал, что кресло, на котором он сидит, усыпано булавками и некоторые уже впились в тело. – Игорь на столе ничего не оставляет. В ящик стола убирает. В чём проблема? Подвигай ящики и посмотри.

– Ты что? – округлил глаза Глеб. – Ты мне предлагаешь копаться в чужих ящиках? Ты вообще знаком с такими понятиями, как что такое хорошо, а что такое плохо?

– Во-первых... – сказал Колотов и замолчал, видимо, для того, чтобы придать стройность мыслям.

– Ну? – торопил его Глеб. – Оттачивай быстрее словесную форму ответа. Порази меня эрудицией, убийственной логикой и глубиной суждений.

– Во-первых, – повторил Колотов, – стол и его выдвижные ящики не являются собственностью Игоря, а являются объектом владения предприятия. Вот…

– Ага, – сказал Глеб и, скривив рот, усмехнулся. – А что во-вторых?

– А во-вторых, если тебе так срочно надо, – а тебе надо очень срочно, – то можно смело пренебречь условностями морально-этического свойства и посмотреть.

– У тебя номер его сотового телефона есть?

– Есть, – сказал Николай, но уверенности в его голосе не было.

– Позвони… Или номер скажи. Я сам позвоню.

– Знаешь… – что-то, похожее на растерянность, появилось во взгляде Колотова, когда он доставал из кармана телефон. – У него номер странный.

– В смысле? – не понимал Глеб. – Состоит из пятидесяти цифр? Палец онемеет набирать?

– Я несколько раз звонил ему, но никогда не дозванивался.

– Может, это не его номер? Неправильно забил. Ошибся на цифру или две.

– Нет, его номер… Мне-то он дозванивается, когда ему я нужен по какому-нибудь вопросу. Этот номер высвечивается. И я когда-то ему легко дозванивался.

Колотов смотрел на мобильник так, словно он вот-вот превратится в гранату с уже сорванной чекой – опасливо так смотрит, недоверчиво.

– Какие-то сложные вы ребята, – раздражался Глеб. – Позвони ему. Или дай мне.

Колотов сделал отстраняющий жест рукой.

– Не надо! Я сам. Попрошу не тянуть алчные руки к моей частной собственности.

– Да звони ты уже!

Толстые пальцы Николая проделали ряд манипуляций с кнопками. Медленно и важно телефон поднесён к уху. В воздухе повисло молчание ожидания.

Глеб нервно переминался с ноги на ногу.

– Ну вот, – констатировал Колотов. – Не берёт.

– Ай! – злился Глеб.

– Да выдвини ты ящик! – крикнул Николай, потерявший терпение. – Можешь все не двигать. Хватит тебе верхнего. Документы, которые у него в текущей работе, всегда там лежат. Самохин месяц назад так же, как ты, несколько раз прибегал. Игоря застать никак не получалось. Выдвинул ящик, взял документацию и ушёл. Никто после этого не умер, небо на землю не рухнуло, мир не перевернулся, раненых и пострадавших не эвакуировали. Земной шар всё так же вращается вокруг солнца.

– Уговорил, – буркнул Глеб, подходя к столу Зайковского.

Ящик выдвинулся тяжело. Забит плотно. Сверху лежала тонкая папка с надписью «Сроки модернизации». Под ней зелёная папка потолще. Какого характера бумаги хранились в ней, однозначно говорила жирная надпись «Комплектующие». Затем взгляд Глеба выловил листок…

Это был листок блекло-зелёного цвета. Вверху стандартным шрифтом буквы – «Входные данные». Ниже уже ручкой с чёрной пастой – между тонких горизонтальных линий, чтобы строка пишущего не уехала вверх или вниз – был выведен текст. Глеб прочитал, и невольно его брови поднялись в удивлении – «Савельев Глеб Александрович». Это что такое? Как говорится – не верь глазам своим… У Зайковского в ящике рабочего стола находится некий бланк, в который занесены ровным аккуратным подчерком его, то есть Глеба, фамилия, имя и отчество. Глеб сглотнул мгновенно образовавшийся ком в горле и жадно вычитывал дальше: «1979 года рождения. Русский. Проживает…» Всё правильно… Адрес совпадает – улица, дом, номер квартиры.

Чувство первоначального удивления и жуткого недоумения достигло максимума и быстро пошло на спад – мало ли по каким причинам в столе Зайковского оказался некий листок с заурядными анкетными данными. Великого секрета нет в том, что Глеб имеет фамилию Савельев и отец у него зовётся Александром, и соответственно отчество – Александрович, а не, скажем, Владимирович.

Почему-то Глеб в эти секунды вспомнил один случай – к нему подошёл парень и сказал:

– Чудная у тебя фамилия.

– Это что же в ней чудного? – запредельно удивился Глеб.

– Типичность, – прозвучал ответ.

У него же фамилия была – Варталуа-Шуйский. Да – здесь типичность исключалась решительно и безоговорочно.

Глеб мотнул головой, отгоняя несвоевременное воспоминание. Мысль наведена на листок. Ещё раз прочитал – «1979 года рождения. Русский…»

Да – национальность «русский». Что здесь удивительного, если живёшь в стране с гордым именем Россия? Не аргентинец же. И не турок. Не норвежец и не албанец. И уж тем более не японец и не китаец. Ярко выраженный представитель, как иногда пишут в серьёзных книгах с научным уклоном, титульной нации.

И свой домашний адрес Глеб не скрывал, не скрывает и скрывать не собирается. Нет, первому встречному проходимцу он его не скажет, но если определённое количество людей, например, из числа коллег, адрес знают, то страшного здесь ничего нет. Если у человека есть дом, квартира, то наличествует и адрес…

Но всё равно – странно. Игорь же не работник, предположим, отдела кадров, чтобы по каким-то причинам хранить у себя в столе (а не в специальном шкафу) индивидуальные данные конкретного работника. Он не представитель департамента по работе с персоналом, он инженер, настоящий инженер, и инженер весьма толковый.

Это что за листок?.. Что за бланк? К чему? Зачем? Кем задуман и аккуратно заполнен?.. Выходит, что Зайковским. Некоторое время Глеб отчаянно моргал. Затем, сощурив глаза, стал читать дальше. Ниже и слева так называемых «Входных данных», которые поместились на трёх строчках, шли столбцом большие латинские буквы – A, B, C, D, E и F. Эти буквы не были выведены от руки, они были составной частью бланка, впечатаны в бумагу на этапе изготовления. А вот пространство напротив букв уже заполнялось всё теми же чёрными чернилами.

Напротив первых трёх букв длиннющие, почти в ширину всего бланка, прочерки. Интересное и непонятное начиналось дальше. Пузатая D, короткое тире и слово «разъяснять».

Глеб поднёс листок ближе к глазам и прочитал ещё раз по слогам, беззвучно шевеля губами. Так и есть, именно – «разъяснять». Читается чётко.

«Хм-м-м…» – подумал он, пребывая в неописуемом недоумении.

Это что ему надо разъяснять?.. Это кто должен ему что-то разъяснять?.. И при каких обстоятельствах Глеб должен будет выслушивать какие-то загадочные разъяснения?..

Дальше. Буква Е, опять короткое тире, снова глагол «разъяснять», но уже в паре с «контролировать». Именно так написано – «разъяснять и контролировать»…

Ошарашил смысл предложения, идущего после буквы F, – «жёстко контролировать, при невозможности оного незамедлительно ликвидировать».

Всё! Больше не было написано ни строчки.

У Глеба перехватило дыхание. В груди ощущение, словно раскалённая игла вонзилась в сердце. В голове ударил звонкий колокол – «…незамедлительно ликвидировать».

– Эй, – вывел его из состояния оцепенения голос Колотова. – Нашёл документацию?

Наклонившись, Глеб положил листок на место, прикрыл его папками – то есть вернул бумаги в первоначальное состояние – так, как было до него.

– Нет, – сказал он Николаю. – Я всё-таки потом зайду, когда Зайковский будет здесь.

– А что так?

– Я подумал…

Глеб не договорил. Они смотрели друг на друга. Колотов ждал, и его взгляд не настаивал на быстром ответе, торопиться надо медленно.

– Ведь мне же надо, чтобы Зайковский… на словах… Это… Как его?.. Кое-что объяснил. Документацию найду, заберу, а потом опять возвращаться… э-э-э… за уточнениями? – несколько комкано ответил Глеб.

Николай покачал головой в знак осуждения и непонимания, махнул рукой.

– Глеб, у тебя семь пятниц на неделе, – сказал он. – Прежде чем крик поднимать, надо сначала взвешенно и неторопливо решить, что тебе нужно на самом деле. Нам крика и без тебя хватает. Чеканов старательно напрягает голосовые связки. То тебе срочно надо. То ты согласен подождать, чтобы потом не возвращаться и уточнять… Не поймёшь тебя.

– Угу-угу… – тихо произнёс Глеб, шагая к двери.