Мир писателя

 

--- 9 ---

Обрез брошен в пакет. Выскочил из дома. На остановке взял такси. Через пятнадцать минут стоял у квартиры Зайковского. Утонула кнопка звонка… Звонил долго, не сразу убрал палец с кнопки даже тогда, когда понял – звонить бесполезно, хозяина нет дома. Давил механически…

Поднялся на площадку между вторым и третьим этажом и стал ждать, нервно ходя туда-сюда. Ждал около часа. Курил не переставая. Два раза в подъезд заходили люди, но жили они на первом этаже. За это время сверху никто не спускался.

Наконец-то бухнула входная дверь подъезда, раздались шаги. По звукам можно определить, что человек поднимается выше первого этажа. Осторожно выглядывая со своей позиции, Глеб увидел – к квартире подходит Зайковский. Перепрыгивая через три ступеньки, кинулся вниз. На ходу распахнул пакет. Выхватил обрез.

Игорь резко обернулся.

– Глеб? – его глаза расширились в удивлении.

Затем опустил взгляд и увидел оружие. По выражению лица можно было точно сказать – он не верил в то, что видел.

– Глеб, это что? Это…

– Молчать! Руки поднимаем вверх! Быстро!

Зайковский подчинился. В левой руке у него пакет с продуктами, в правой приготовленные ключи.

– Без резких движений, медленно открываешь дверь. Медленно опускаешь руку с ключами и открываешь.

– Глеб, на тебя что нашло? Что происходит?

– Ты ещё спрашиваешь?!! Открывай!

– Спокойно-спокойно. Глеб, я открываю.

Щёлкнул механизм первого замка. Небольшая заминка – Зайковский никак не мог попасть в скважину вторым ключом… Справился.

– Руку с ключами снова вверх! Открывай дверь.

– Я как смогу одновременно держать руки поднятыми и открыть дверь?

– Присядь и надави на ручку локтём… Вот так… Заходи… И только дёрнись. Шмальну из двух стволов…

– Глеб, спокойно… спокойно…

– Смотри на меня! Иди спиной вперёд. Смотри на меня, чтобы я глаза твои видел. Удумаешь дёргаться – по глазам увижу. И сразу пальну. Иди!

– Как скажешь…

Они в квартире.

– Пакет положи на пол, – командовал Глеб. – Брось ключи.

– Просто разжать кулак?

– Да!

Упав, связка ключей громко звякнула.

– Руки заведи за голову… Вот так.

Не отводя взгляда и оружия с Игоря, Глеб отступил на шаг назад и налёг спиной на дверь – закрылась.

– Теперь проходи в комнату… Только без импровизации. Героя из себя делать не надо. Стреляю сразу…

– Глеб, как скажешь…

В комнате было темновато.

– Садись на диван!

– Сажусь, Глеб, сажусь…

– Чёрт, где у тебя включается свет?

– Выключатель слева за дверью.

Вспыхнул свет.

– Глеб, мы в квартире. Резких движений я не совершаю и совершать не намерен. Теперь ты можешь объяснить – что происходит? Ты с ума спятил?

– Ах, какие мы неосведомленные! Подумать только!

– Глеб, что происходит?

– Ты не знаешь?

Зайковский пожал плечами.

– Можно я опущу руки? И не направляй на меня обрез.

– Ага! Сейчас!.. Ладно, ручонки опусти…

– Спасибо. А теперь объясни – чем вызвано такое… прямо-таки милитаристское нападение на меня? В чём я провинился?

– Ты не знаешь?

– Нет.

Глеб пододвинул ногой табурет. Сел напротив Зайковского.

– Сегодня во дворе моего дома… Ну, не в самом дворе, а на асфальтированной площадке чуть левее машина сбила человека.

Глеб взглядом буравил Зайковского.

– Так, – отозвался тот, слабо и как-то вымученно улыбнувшись.

– Какая святая наивность! Посмотрите на него, – жёг сарказмом Глеб. – Трогательная неосведомлённость. Игорь, мы так с тобой лихо погружались в события, связанные с покушением на Кеннеди, но какое нам дело до того, что там приключилось на другой стороне земного шара. У нас тут своих приключений хватает.

– Как я понял… Глеб, во дворе твоего дома… Или где-то рядом… Машина сбила человека. Это событие тебя потрясло. Глеб, но я задам сверхлогичный вопрос – а я-то здесь при чём?

– Не знаешь?

– Нет.

– Я тоже – нет. Вот и пришёл разобраться. Сейчас ты мне всё расскажешь. Всё выложишь на тарелочке.

Зайковский затряс головой.

– Наш разговор скатывается в какой-то полнейший абсурд. Глеб, я повидал на свете немало дураков. Должен отметить – ты не из них. Тебя что-то потрясло… Имел место несчастный случай, и простреливает тончайшая логическая связь со мной.

– Угу, простреливает. Аж так простреливает, что уши закладывает и кровь остаётся на асфальте. Парень-то, которого сбили, так похож на меня. Причёской, волосами, куртка на нём джинсовая, как у меня.

– Как я понял, – веско ронял слова Зайковский, – тот несчастный имел сходство с тобой?

– Имел!

– Так… И что дальше? Глеб, спрашивай. Я готов ответить на любой твой вопрос.

Глеб хищно оскалился.

– Что, Зайковский? Настал пункт «F», согласно которому меня необходимо ликвидировать? Так?.. Тебе ничего не говорят – пункты «А», «B», «С» и так далее до «F»? На зелёненьких таких листочках. У тебя на работе в ящике стола лежат. Хотя… чёрт его знает, возможно, уже где-то здесь хранятся.

Игорь замер, в глазах отображается усиленная работа мысли, затем последовал проблеск понимания. Он медленно поднял руки и сдавил ладонями виски.

– Господи! – раздался громкий крик. – Так вот в чём дело!

А потом он засмеялся. Громко. Его сложило пополам. Повалился набок, правую ногу прижимал к животу.

Глеб вскочил. Табурет грохнулся на пол.

– Что ржёшь?!!

Он так сжал обрез, что побелели пальцы.

– Сел прямо!!!

– Глеб… спокойно… спокойно… Глеб, это нервное… Не каждый же день на тебя наводят… стволы. Всё! Всё! Извини, сейчас я… успокоюсь.

Успокоение пришло не сразу. Зайковский раскраснелся.

– Сядь, пожалуйста, – просил он. – И не наводи на меня оружие. Глеб, всё, всё! Я успокоился…

– Сволочь! Смешно тебе.

– Сядь, прошу тебя… Это хобби…

– Что?!!

– Увлечение. Хобби.

– Какое ещё хобби? Зайковский, у тебя сейчас очень трудная задача – ты хочешь меня обмануть, но постарайся сделать так, чтобы я тебе поверил. А лучше всего сказать правду. Сразу, не виляя.

Мгновенно Игорь стал серьёзным.

– А… ты откуда узнал о… бланках?

– Наткнулся. Случайно. Пришёл за документацией. Тебя нет. Коля и говорит – посмотри в ящике стола. Я выдвинул и наткнулся.

– Ах, Коля паразит…

– Давай-ка, мил человек, Колю трогать не будем. Ответ не ему, а тебе держать.

Зайковский глубоко вздохнул.

– Глеб, у меня есть хобби…

– Послушай, если ты намерен…

– Не намерен! – крикнул Игорь. – И отведи обрез. Я не супермен. Я не собираюсь проделывать резкий кульбит, выбить ногой оружие из твоих рук и завладеть ситуацией.

– Плохо просишь, – ядовито сказал Глеб.

– Ну, направь хотя бы в пол.

– Ты про хобби рассказывай. Это что же у тебя за увлечение?

Глеб чуть опустил обрез, направив его на ноги Игоря.

– Очень просто. Я моделирую в голове ситуацию, – сказал Зайковский.

– Что ты делаешь?

– Воображаю некую ситуацию. Выдумываю.

– Зачем? – искренне удивился Глеб.

– Хобби такое, – приглаживая рукой волосы и не отводя взгляда от Глеба, сказал Зайковский.

– И что дальше?

– И… отбираю несколько человек.

– Кого именно?

– Когда как. А чаще тех, с кем работаю. Они на виду, видишь поведение, характеры.

– Ты дурак, что ли?!! Моделист-конструктор виртуальный! Какая ещё ситуация? Какие ещё люди? Что ты мне здесь втираешь?

– Глеб, уважай чужие слабости. Я тебе говорю серьёзно.

– Давай-ка, парень, с самого начала. Не улавливаю я суть твоего хобби.

– Как скажешь. Глеб, только дослушай до конца, а уж потом дураком будешь обзывать.

– Я весь внимание. За тем и пришёл.

– Я представляю себе ситуацию. Предположим… несколько человек нашли деньги. Беру бланк. Там пункты…

– Знаю, – зло вставил Глеб.

– Первый пункт, предположим… сто рублей. Второй пункт – тысяча. И так по возрастающей. Последний пункт… ну… десять миллионов.

– А какие-то люди здесь при чём?

– Отбираю человек пять и… присматриваюсь к ним. И заполняю пункты – как они себя поведут. Пункт «А» – как себя поведёт в данной ситуации Чеканов или Коля Колотов… Или ты. Потом переходим к пункту «В»…

Зайковский замолчал. Они во все глаза смотрели друг на друга. Игорь хотел понять, какое впечатление произвели его слова. А Глеб покусывал нижнюю губу, и в принципе был понятен ход его мыслей – над ним или тонко издеваются, или всё-таки… поверить?

– А где ты… эти бланки берёшь?

– Глеб, вот это проще простого. Идёшь в типографию, которая шлёпает буклеты, открытки, календарики. Делаешь заказ. Потом приходишь, расплачиваешься и забираешь.

– Ты… сумасшедший… Нет такого хобби. Не бывает.

– Глеб, каждый из нас сходит с ума по-своему. Мне кажутся сумасшедшими собиратели… скажем, бабочек. Что за радость такая? Насекомыми в стеклянных коробочках стены увешивать.

– Значит, при возникновении ситуации, которой соответствует пункт «F», когда я, Чеканов и Колотов найдём десять миллионов… Они придушат меня? Огреют металлической трубой по голове? Это им так, как бы рекомендуется? А что они мне там должны будут разъяснять? Контролировать и разъяснять. Чтобы я им добровольно отдал?

– Нет, – взмахнул руками смеющийся Зайковский.

Глеб мгновенно поднял обрез.

– Спокойно сиди! И улыбку убери с лица. Пока неубедительно ты здесь лопочешь.

– Всё, всё, всё! Глеб, спокойно-спокойно!

Зайковский поднял руки. Затем медленно стал их опускать. Улыбка пропала.

– Глеб, спокойно… В отношении тебя я нарисовал в воображении… другую ситуацию.

– Это какую же?

– Представь себе... Надвигается опасность. Серьёзная опасность. И ты это осознаёшь.

– Какая опасность? Конкретнее нельзя?

– Глеб, не важно какая. Важно другое…

Взгляд у Зайковского немного затуманился.

– …Опасность серьёзная. Очень серьёзная. Начинаем рассматривать варианты. Пункт «А» – об угрозе стало известно за месяц. Здесь я поставил прочерк. За это время можно подробно рассказать всем, и лично тебе, о сути опасности, принять меры оборонительного характера. Даже продумать способы не только обороны, но и наступления. И здесь присутствует вот какой момент – за месяц ты сам поймёшь… Глеб, если тебе ничего не будут объяснять напрямую, ты сам прекрасно во всём разберёшься. У тебя будет время присмотреться, осмыслить, проникнуться. Когда будет выстраиваться линия защиты, ты будешь понимать и видеть, почему так происходит. Будешь ли ты соглашаться именно с таким построением оборонительных порядков или нет – другой вопрос. Самое главное – есть время разобраться самому. Пункт «В» – времени две недели… Тоже вполне достаточно – рисуем прочерк. Пункт «С» – неделя! Тоже думаю, времени хватит, если работать по двенадцать часов в сутки. Прочерк. Двигаемся дальше – пункт «D». Здесь временной интервал от того момента, как стало известно об угрозе, до момента, как угроза оказалась в непосредственной близости – три дня. Глеб, при возникновении такой ситуации…

Туман во взгляде Зайковского пропал – смотрит ясными глазами.

– …надо будет проводить разъяснительную работу, а с тобой в обязательном порядке. Лично с тобой!

Он ткнул пальцем в сторону Глеба.

– Парень ты решительный, склонен к импульсивным поступкам, но… энергия твоих поступков может иметь не тот вектор. Не туда направлена… Предположим, враг наступает. Чтобы затруднить продвижение войск противника, кто-то выдвигает идею – взорвать мост. Автором такой идеи можешь быть ты. Запросто. И больше не рассуждая, не разглагольствуя, ты начинаешь действовать. Глеб, тебе уже надо разъяснять. Чтобы ты правильно оценивал ситуацию – тебе надо растолковывать, разжёвывать. Дать как можно больше информации. И когда тебя проинформируют в достаточном объёме, ты поймёшь, что первая же мысль, влетевшая в твою голову, неправильная – мост взрывать нельзя. Пока он нужен для быстрого отхода наших войск, для вывоза раненых и стратегически важного оборудования. А на этой стороне уже идёт полным ходом перегруппировка войск. Через день мост будет нужен для решительного контрнаступления. Осуществить быструю переброску войск и выйти на оперативный простор… Оставим военную тематику. Возьмём пример из реальной жизни. Помнишь проект с «Мотор сервис»?

– Помню, – ответил Глеб.

Он выглядел уставшим, плечи поникли, словно на плечах лежал невидимый груз.

– Так вот, – продолжал Зайковский, – я же присутствовал при той аварийной ситуации. Сергиенко нас всех туда кинул. И как ты себя повёл?

Глеб не ответил, он смотрел на Игоря тяжёлым суровым взглядом.

– Ты же… – Зайковский мягко, как-то осторожно заулыбался. – Глеб, ты сразу бросился менять трансформатор и блок питания. Ты уже был склонен заменить всю систему управления. Остановил тебя Коля Колотов. И вовремя. Ещё бы полчаса, и ты бы всё демонтировал к чёртовой матери, всё бы разобрал. И только бы усугубил положение. И как ни удивительно звучит – ты был прав! Глеб, ты был прав, когда действовал в рамках того объёма информации, который тебе предоставили. Но у тебя не возникло и тени мысли о том, что ты чего-то не знаешь, что могут быть другие варианты разрешения проблемы. Вот как оно есть, так оно есть – ты действуешь в рамках имеющейся информации, и действуешь решительно. А Коля тебя остановил, он довёл до тебя другую информацию. Ту, которой ты ещё не владел. Разъяснил тебе. Разъ-яс-нил! И ты снова, действуя быстро и решительно, справился с проблемой. Но теперь твои прямо-таки яростные действия были направлены в нужное русло… Глеб, это я уже фактически перешёл к пункту «Е», когда при возникновении опасности, аварийной ситуации именно тебя надо в первую очередь взять под контроль. Контролировать и разъяснять. Чтобы ты дров не наломал. А теперь…

– А теперь перейдём к пункту «F», – хищно заулыбался Глеб.

– Ага, – кивнул Зайковский. – Рассмотрим самый аховый случай. Опасность появилась неожиданно. Только что было всё нормально, и вот раз – шарахнуло! Никто не может понять, в чём дело! Кругом гарь и огонь. Корабль угрожающе кренится. А это может быть и не корабль. Группа людей находится на некой подводной станции, или в космосе, или глубоко в недрах земли, или высоко в горах, или в тайге, или на антарктической станции. Эта команда выполняет некую задачу. Ты можешь себе это представить?

– Могу! – зло выпалил Глеб.

– Отлично! Ты находишься в составе этой команды. У тебя конкретная задача, и ты над ней работаешь. Тебе не очень интересно, чем занимаются другие. Биолог там с пробирками возится, физик проводит какие-то эксперименты. И вот произошла авария. Глеб, ты врываешься в некий кабинет и видишь человека за пультом. Ты не знаешь, что этого человека нельзя отвлекать. Он ежесекундно отслеживает ситуацию. Лихорадочно перебирает причины катастрофы. Он включает системы резервного обеспечения. Он ежесекундно борется за жизнь корабля, станции и всего экипажа. У него рука на пульсе. Ещё десять секунд – и он начнёт отдавать чёткие приказы, кому какую позицию занять, какие системы отключить в срочном порядке, какие отсеки заблокировать. А ты, Глеб…

Глеб тяжело дышал, заметно поднимались и опускались плечи, как будто он только что пробежал марафонскую дистанцию…

– …Ты не понимаешь этого. Импульс рвёт твою душу. Тебе надо действовать, но, что делать, ты не знаешь. Тебе кажется, что остальные занимаются не тем, чем надо. Надо срочно что-то предпринимать. А предпринимать в твоём понимании – значит, нестись сломя голову, в единицу времени производить как можно больше движений. Не сидеть, уставившись в монитор, не раздумывать, а действовать. Ты хватаешь человека, сидящего за пультом, за шкирку. Ты выволакиваешь его на середину кабинета. Ты кричишь: «А чего расселся?!!» Глеб, ситуацию можно было спасти, если никого не трогать, дать быстро и спокойно разобраться. А ты… А ты тронул… Человек вынужден тратить драгоценные секунды на разъяснение, на объяснение своих действий… Пока он тебе втолковывал, время упущено – погиб он, ты и все остальные.

Зайковский с силой провёл ладонью по своему лицу. Шумно выдохнул.

– Вот так-то, Глеб. И если он выхватит пистолет и всадит в тебя пулю, то… в чём-то будет прав…. Но это крайний случай. «Ликвидировать» у меня имеет более широкий смысл. Это не значит – убить. Это вывести из активного обращения. Это нейтрализовать на время – закрыть в чулане, в каком-нибудь кубрике, связать руки-ноги… И эта история, про которую ты рассказал, с которой ты ко мне пришёл. Как я был прав! Впрочем, как всегда. Кого-то, очень похожего на тебя, сбила машина… Ты имеешь отрывочные сведения. Но ты сразу же схватился за обрез. Сразу… Кстати, откуда он у тебя?.. Ты бы ещё с вилами прибежал…

– Не важно, откуда… – выдавил из себя Глеб.

В воздухе повисло тяжёлое молчание.

Оборвал его Глеб:

– Выходит так, что ты меня в… придурки записал.

– Нет… Никуда я тебя не записывал. Глеб, я не записываю, я не назначаю кого-то кем-то, я наблюдаю и констатирую.

– При возникновении аховой ситуации меня надо нейтрализовать, ликвидировать, вплоть до убийства, запереть, повязать… Интересно… Интересно… Слово-то у тебя с двойным дном получается – «ликвидировать»… А на кого ты ещё заполнил бланк?

– Ну… На Чеканова.

– И что же там?

– Там… А там ничего интересного, всё просто. Напротив буквы «А» записано – «немедленно отстранить». Напротив буквы «В» – «как, он ещё не отстранён?» Дальше повторяется, только в каждом последующем пункте добавляется знак вопроса. В третьем пункте их уже два в конце предложения, в четвёртом – три…

– Понятно. И, правда, всё просто. Проще не бывает. Мне кажется, что я оказался в более выгодном положении, чем Чеканов. У меня хотя бы три прочерка, а у него ни одного. Вот уж не знаю – радоваться мне сейчас или нет?

– Глеб, – Зайковский подался чуть вперёд. – А в конце я провожу контрольный, так сказать, итоговый анализ. Составляю список. Для пункта «А» подойдут вот эти люди, при возникновении ситуации, которая обозначена буквой «В», нужны вот эти кадры. И так далее. Чаще всего последнему пункту соответствует очень короткий список. Если изначально было десять человек, то остаётся два-три… Но это смотря какую ситуацию моделировать. Бывает и так, что под первый пункт подходят два-три человека, а под последний все десять… А хочешь, я тебе расскажу, как ты себя вёл, когда обнаружил бланк?

– Попробуй.

Игорь откинул голову назад.

– Так… Глеб, сначала ты растерялся. Это нормально. Ты вышел… Подумал немного. Скорее всего, на лестничной площадке между этажами. Там ты частенько останавливаешься покурить. А потом… бросился назад… Ты готов был меня растерзать, схватить за грудки, душу из меня вынуть… Я прав?

Он опустил голову и смотрел с хитринкой.

– Прав… Гениальный провидец, – ответил Глеб.

– Тогда почему проблема сразу не разрешилась?

– Закрыто у вас оказалось… Разбрелись вы все по разным направлениям. Тебя Сергиенко на базу отправил. Чеканов отсутствовал, Коля тоже вышел… А потом я остыл… И решил понаблюдать за тобой.

– Понятно, – сказал Зайковский.

Он смотрел на обрез.

– Глеб, а ещё я вот что хочу тебе сказать – если ты настроен так решительно, то курки бы на оружии взвёл… И ещё – а обрез-то у тебя заряжен? Там патроны-то есть? Ты чем собирался стрелять в меня, если уж дело до этого дошло бы?

Опустив взгляд, Глеб смотрел на обрез, лежащий на коленях, так, словно впервые увидел его. У него никогда не было патронов. Соответственно он ничем не мог зарядить этот обрубок ружья. И почему он не подумал об этом очевиднейшем факте, когда доставал коробку с антресоли? Когда ехал в такси? Когда поджидал Зайковского?

– Вот видишь, Глеб, – сокрушённо качал головой Игорь, – как у тебя жажда действий перекрывает здравый смысл. Ноги на километр впереди головы. При… возникновении… аховой ситуации…

Глеб приподнял обрез, вздохнул тяжко и положил оружие на стол. Раздался тяжёлый гулкий звук при соприкосновении металла с деревом.

Зайковский поднялся, прошёл к окну.

– У тебя курить можно? – спросил Глеб.

– Курить? – поворачивал голову Игорь. – Да… пожалуйста. Сейчас я банку из-под кофе принесу. Под пепельницу пойдёт… Кстати, давай уж чай попьём. Тебе чаю или кофе?

– Кофе, – буркнул Глеб.

– Тогда подожди немного. Чайник на плиту поставлю… Ах, да – тебе же пепельница нужна. Сейчас принесу, а затем кипяток организую.