Мир писателя

 

--- 10 ---

На столе появились дымящиеся чашки. По комнате распространился запах кофе. Теперь они оба сидели на табуретах напротив друг друга. Задумчиво помешивая ложечкой ароматную жидкость, Глеб поднял глаза и сказал:

– Вот такое, значит, у тебя хобби... Да-а-а... Живи и удивляйся. Кто-то бабочек коллекционирует, кто-то крепко подсел на филателию, кого-то интересуют купюры, а ты, значит, составляешь списки… Игорь, а ведь ещё много вопросов к тебе имеется.

– Спрашивай, но постарайся не переходить рамки дозволенного.

Глеб скривил рот в какой-то вымученной усмешке.

– Конструктор Саня Иванов как-то видел тебя в кафе в компании с очень... важным господином... Это кто был? Он тоже попал под увеличительное стекло твоего хобби? И каким образом?

– Это как тебя понимать? – сказал Игорь, сохраняя улыбку на лице. – Ты обо мне с Ивановым беседовал? Специально?

– Угу, – произнёс Глеб, глубоко затягиваясь сигаретой.

– Возможно, возможно, – Зайковский весело щурил глаз. – Возможно, и видел меня Иванов с кем-то, а может, ему почудилось.

– Игорь, не возможно, а видел. И ничего ему не чудилось.

– И что удивительного и загадочного в данном факте? – не понимал Зайковский. – У меня есть личная жизнь. С кем хочу, с тем и встречаюсь. Ну, сидел с кем-то в кафе. И что?

Во взгляде Зайковского утвердилось недоумение.

– Насчёт второго утверждения я с тобой согласен. Твоя жизнь, как хочешь, так и живи, главное, не ущемлять интересы оказавшихся поблизости людей. А насчёт «удивительного и загадочного»… Э-э-э нет, Игорь, Иванова данный факт удивил. Удивительное выражало себя вот в чём – важный был господин, серьёзный, денежный. Такие просто так в кафе не заходят. Не чета тебе господин... Охранник при нём...

Зайковский добродушно рассмеялся, словно ему рассказали свежий анекдот, и рассказал человек, от которого трудно было ожидать короткой смешной истории.

– Эх, Глеб… чёрт с тобой... Раз у нас с тобой пошёл такой разговор... Глеб, я тебе расскажу одну историю... У меня есть друг. Друг детства. Хороший друг, настоящий. По молодости мы были не разлей вода. Но... Годы-то летят, в детстве, молодости общались часто, но потом пути-дороги разошлись. У меня обозначились одни интересы, у него сформировались свои приоритеты. Бывает. Кто-то генералом в тридцать лет становится, а кто-то до пенсии в простых слесарях проходит. И стал он... большим человеком. Стоит во главе компании. Встретились мы как-то... Посидели, поговорили. Он на жизнь жаловался. Я заметил одну странность – чем выше человек на социальной лестнице, тем красочней он расскажет тебе о своих проблемах, не задумываясь над тем, что кому он жалуется, может иметь ещё больше проблем.

– Ага, – ехидно соглашался Глеб. – У кого одна рубаха, и та дырявая, а кому жемчуг мелкий. Жемчуг – это серьёзно, а про рубашку даже скучно разговаривать. Сюжет, заезженный веками.

– Ну-у-у... где-то из этой серии, – сказал Зайковский. – Опустим это не всегда точное и справедливое социально-психологическое наблюдение, перейдём к фактам. Проблемы у него в компании. Конкуренты поджимают. Новых тем нет, а на старых долго не протянешь. А я тогда находился в состоянии свободного полёта. Если сказать просто, то нигде не работал. И предлагаю другу – могу поработать у тебя месяца два. А он – почему два месяца? Если хочешь, то можешь оставаться дольше. Короче... не об этом речь. Я стал работать у него. Общаться с людьми. А к концу второго месяца встретился с другом и...

– И сказал, что кругом одни бестолочи? – вставил Глеб. – Всех уволить!

– Нет... Я никого не оскорблял. В бестолочи никого не записывал. Я ему положил на стол список.

– Какой ещё список? Кого пристрелить сразу же, как только на горизонте появится угроза? Только появился слабый призрак банкротства – схватить пистолет и разрядить всю обойму. Наверно, начать стоит с главного бухгалтера.

– Нет... Глеб, нет. Стрелять в кого-либо не надо. А надо… Кого и куда назначить. Кому что доверить. Кому с кем лучше работать и почему. К чьему мнению прислушаться, и почему надо прислушаться. Кого огородить от всех, чтобы никто не влиял на его умственные процессы, не советовал и не подсказывал, не давил и не создавал нервозной обстановки. Список носил исключительно рекомендательный характер. Здесь я не моделировал некую абстрактную ситуацию. Я исходил из реальной жизни. Оперировал реальными людьми – их характерами, возможностями...

– И что друг? Какое впечатление на него произвёл список?

Зайковский скривил губы.

– Сначала отнёсся с недоверием, но этого и следовало ожидать. Нормальная реакция, легко прогнозируемая... А потом решил попробовать. Терять-то всё равно нечего... И получилось...

– Хм, – произнёс Глеб с сомнением.

– Но не это главное, – нотки сожаления засквозили в голосе Зайковского.

– А что главное?

Игорь помолчал, отхлебнул из чашки.

– Свинью он мне подложил...

– Ого! – воскликнул Глеб. – Не понял? Что ещё за свинью? Насколько я понимаю, свинью жирную, хорошо упитанную, не распространяющую тонкие запахи французской парфюмерии.

– Где-то именно такую. Он стал... меня рекомендовать знакомым. Далеко не всем, но... в определённых кругах я известен. И главное, он стал это делать, не спрашивая меня, не советуясь. А поступать так нельзя.

– Игорь! А что здесь плохого? – Глеб выглядел немного растерянным.

– А то! – взгляд у Зайковского стал жёстким и непримиримым.

– Нет, ты подожди, – Глеб водил пальцем над столом. – Тебе же не в руднике предложили работать. Не кайлом же махать. Сидишь где-то тихо-смирно, зыркаешь по сторонам. Списочек свой кропаешь – кому надо в рот заглядывать, не совершая резких движений, кого наручниками друг к другу пристегнуть, чтобы даже в туалет вместе ходили, кого в подвал посадить, а на люк, туда ведущий, положить бетонную плиту – мало ли, вдруг кто-то его отвлечёт, и в такой момент, когда гениальную идею почти схватили за ускользающий хвост.

– Глеб, – Зайковский смотрел на него с сочувствием, так смотрят на человека, интеллектуальные способности которого неожиданно оказались ниже рассчитываемого уровня. – Это у меня хобби. Понимаешь? Хобби – значит, когда хочу, тогда и делаю, исключительно в своё удовольствие. Под настроение. В охотку. Если же это работа, то – хочешь, не хочешь, а делать надо. Надо выполнять взятые на себя обязательства. А дело это щекотливое...

– Если ты встречался с тем господином в кафе, то выходит так, что иногда у тебя это не хобби, а выполнение заказа... – начал Глеб.

Но Зайковский его довольно грубо перебил:

– Это у меня хобби, временами переходящее в работу. Точечный заказ. Не для всех.

– Странно... Игорь, странно… Что-то не сходится у тебя. Быть инженером тебе по душе, а составлять...

– Да! По душе... Тебе кипятка ещё подлить?

– Можно, – Глеб пододвинул свою чашку.

После того как Зайковский разлил воду и поставил чайник, он бухнул перед Глебом высокую фигурную банку.

– Кофе ещё бери.

Волна чувств захлестнула Глеба. Он вскочил.

– Что ты мне здесь втираешь?!! – крикнул он.

– Не понял? – удивлённо сказал Зайковский.

– Игорь, во главе компаний стоят неглупые люди. Ох, ты! Проблема – людей расставить! Увидеть – кто на что способен! Подумаешь, какое сложнейшее уравнение с десятью неизвестными. Люди работают годами, отлично друг друга знают. Руководитель почти каждый день раздаёт задания, даёт указания, распоряжения. Он видит – кто и как справляется, кто на что способен. Он оценивает людей по реальным делам. Но! Дела у него идут не так, как хотелось бы. И тут появляется гений Зайковский. Он посидел за столом, вприщур присматриваясь к коллегам, временным коллегам, надо сказать, походил туда-сюда, не переставая цепко присматриваться. И в один прекрасный момент – бац! Он знает, он всё понимает. Никто догадаться не смог. А он смог! Игорь, чтобы хорошо узнать одного-то человека, требуются годы. А ты, гениальный наш, за два месяца всех насквозь увидел! Всех! Никто до тебя ничего не видел и не понимал!

Произнося эту тираду, Глеб раненным и разъярённым тигром прохаживался вдоль стола. Оборвав речь, он остановился, упёрся руками в стол, заглянул в глаза Зайковского.

– И ты хочешь, чтобы я тебе поверил? – спросил он. – Хочешь, чтобы я серьёзно воспринял твой рассказ.

– Не верь, – усмехнулся Зайковский. – Глеб, я не настаиваю на том, чтобы ты поверил. Ты спросил, я ответил. А про что-то рассказал по доброй воле. В этот момент ты на меня обрез не наводил. И мне плевать – веришь ты или нет.

– Та-а-ак...

Глеб сел на табурет.

– Закончим разговор, – произнёс подытоживающим голосом Игорь.

Проползла длинная минута, в течение которой Глеб набирался смелости на следующий вопрос. Он закурил новую сигарету. Жадно затягивал.

– Говорят, что тебя хотели у нас в заместители назначить? – наконец-то вырвались слова.

– Да, было дело...

– Это благодаря… твоему хобби? Геннадий Викторович в курсе твоего увлечения?

– Про увлечение он не знает, и ни к чему ему о нём знать... Помнишь проект «Алмаз»?

– Помню, – кивнул Глеб.

– Я в него душу вложил, – зло сказал Зайковский. – А всё пошло наперекосяк. Мало того, что поставщики комплектующих подвели, так мы сами себе необязательные проблемы создали. Глупые проблемы. По предварительным результатам выходило так, что уходим мы в глубокий минус. Чеканов, придурок, лезет, куда его не просят, ещё больше путаницы наводит. Конструктора в расчётах ошиблись, исходя не из тех начальных данных... Увидев такое положение дел, я плюнул и зашагал к Геннадию Викторовичу...

– И что? – подался вперёд Глеб.

– Выдвинул ему предложение. Список положил на стол. На словах дополнил, обрисовал расклад. Старик минут пятнадцать думал. Попросил через час зайти... Через час я поднялся к нему… Он согласился со мной. Через две недели проект завершили.

Зайковский опустил голову.

– Понравилось ему, как я всё расписал... Ну, а ещё через неделю должность при нём предложил... – еле слышно сказал Игорь.

– Списки составлять? – спросил Глеб.

– Где-то так...

– Игорь, но ты же... ты же...

– Что?

– Много на себя берёшь. Ты кто?.. Господь Бог, чтобы судить и миловать? Кто тебя уполномочил? Не тебе же решать! Что ты лезешь туда, куда тебя не просят? Составитель списков…

Зайковский вздёрнул голову и обжёг взглядом Глеба.

– Ты говори, да не заговаривайся. Я ничего не решаю! Я никого не сужу, я ни на кого не наговариваю, я никого не подсиживаю, я не оцениваю недостатки, я отбираю в людях позитивное в проекции на конкретную ситуацию – кто и чем может быть полезен, я объективно оцениваю и предлагаю.

Слово «предлагаю» было выделено интонацией.

– И уже право человека принять предлагаемое мной или отказаться… Кстати, – Зайковский откинулся чуть назад, злым прищуром всматриваясь в Глеба. – А скажи-ка мне… Кто из нас троих самый ценный специалист?

– Ты, Чеканов и Колотов? – уточнил Глеб.

– Да… Хотя можешь дальше не продолжать. В каком порядке ты расставил фамилии, и есть готовый ответ.

– Подожди, – Глеб остервенело тушил окурок в банке. – Игорь, ты хороший инженер, это тебе каждый скажет. Чеканов тоже, даже с поправкой на его поганый характер. А Коля…

– Самый ценный у нас Коля Колотов, – ошарашил Зайковский.

– Чего-о-о? – лицо у Глеба вытянулось, на нём застыло изумление. – Коля Колотов?

– Да. Коля Колотов… Глеб, вот представь себе… Дремучий лес. От горизонта до горизонта, – Зайковский провёл ладонью над столом. – Ставится задача: построить здание. За дело берётся Колотов. Он вырубает лес. Выкорчёвывает пеньки. Откатывает в сторону валуны. И это ещё не всё. На образовавшейся площадке Коля выкапывает котлован. Заливает фундамент. И это ещё не всё. Он ещё до вырубки леса и до фундамента прорубает просеки, прокладывает дороги, ставит столбы, протягивает провода. Вдоль дороги выкапывается траншея, и в неё кладутся трубы. Через месяц на стройке есть всё, что необходимо для успешного строительства – электричество, вода, подъезды, вагончики для строителей. Можно строить. И здесь появляюсь я. И начинаю строить дом. Потом подтягиваются отделочники, электрики, сантехники, кровельщики. Они видят только того, кто строит вместе с ними дом, то есть меня, а не Колю Колотова. Наличие всех коммуникаций они воспринимают как должное, не догадываясь о том, какой колоссальный объём работы был проделан. Глеб, кто прибил последнюю красивую расписную доску, ещё не значит, что построил весь дом. У нас семьдесят процентов работы выполняет Коля Колотов. Не я, не Чеканов, а незаметный парень Коля Колотов. Он как маленький трактор с неограниченным запасом горючего. Глянешь – вроде как копается, пыхтит не спеша. А посмотришь через неделю – мать родная! Триста гектаров вспахал! Работает медленно, но методично, верно, рассчитывая каждый шаг. Если вернуться к стройке – он ни одного дерева лишнего не срубит, ни одного лишнего столба не поставит! Бетона будет залито столько – сколько надо! И он бы сам дом построил. Легко и непринуждённо! Но работает не так быстро, как все хотят. И правильно – его основательность, методичность, расчётливость только потеряют при повышении скорости. Потеря качества при повышении скорости. Коля же, когда я и он что-то вместе прорабатываем… всё распишет, комментарии оставит, ссылки все укажет, всё сверит, у него цифра в цифру сходится всегда и везде. Глеб, после его подготовительного задела песня, а не работа! Песня!

Зайковский взял паузу. Шумно глотнул остывшего кофе.

– И проект «Алмаз», – продолжил он. – Его на восемьдесят процентов вытянул Колотов. Мои двадцать процентов.

– Подожди, – непонимание сквозило во взгляде Глеба. – Ты сказал, что душу в этот проект вложил? И только на двадцать процентов?

– Вот на эти двадцать процентов и вложил! Сколько было моих процентов, настолько и расстарался.

– А Чеканов?

– Ну… Чеканов тоже постарался. Я рассчитывал на полпроцента, а он выдал аж целый процент. Чёрт с ним – пускай у меня будет не двадцать, а девятнадцать процентов. Один запишем на Чеканова, а то мы как-то забыли про него.

– Игорь, Чеканов же…

– Стоп! – ударил ладонью по столу Зайковский. – Чеканов – это… Если рассматривать людей под футбольным углом, то Чеканов ярко выраженный форвард, вальяжно прогуливающийся на чужой половине поля. Бегает впереди и ждёт классной передачи. А Коля Колотов трудяга. Он отработал в обороне, перешёл в линию полузащиты, обвёл полкоманды соперника и выдал отличный пас Чеканову – тот только ножку подставил. И гол! Ура-а-а! Наши победили! Чеканов принимает поздравления, после матча раздаёт автографы, даёт интервью журналистам. А если ему плохо пас дали? И он не забил гол? Ведь не всегда же Коля Колотов полкоманды легко пройдёт… Вот здесь Чеканов начинает орать – не так пинаешь, не так головой играешь, неправильно позицию занимаешь и ноги у тебя не из того места растут. Чеканова видят все. Он орёт, и всем весело, пока у него до зрителей дело не дойдёт. Развлекаловка. Шоу! Победный гол, внимание зрителей, лавры победителя достаются Чеканову…

Зайковский опрокинул в рот остатки кофе. Опустил руку и запустил по гладкой поверхности стола пустую чашку – та скользнула и остановилась в десяти сантиметрах от края.

– Глеб, давай завтра обойдём весь наш славный коллектив?

– Зачем?

– Спросим их мнение о Коле Колотове.

– Зачем ноги топтать… Я тебе и так скажу…

– Вот! – в глазах Зайковского сверкнуло ожесточение. – Правильно! А сколько лет вы все его знаете?!! Сколько лет он работает под руководством Сергиенко?!! И для всех – Коля Колотов такой вот медлительный, тормознутый, не совсем тупой, в чём-то даже соображает, сидит за компьютером, на клавиатуре щёлкает. Что он там щёлкает? Кому он там щёлкает? Людям неинтересно. Они не видят его титанического труда. Даже отработав рядом с Колотовым годы – не видят! Не видят такие же, как он, что уж говорить о Геннадии Викторовиче… Придурок Чеканов для всех специалист! Скандальный, склочный, эмоциональный, но специалист. Сделает на копейку, а в крике зайдётся на червонец! Люди видят эмоции и яркие краски! Суть же, которая серым фоном перед лицом у каждого, – не видят! Образно выражаясь – Чеканов в окружении толпы кнопку «пуск» нажал, и машина заработала. Все в восторге! А кто схему разработал? Кто смонтировал и топливо залил? Кто всё подготовил?.. Это людям неинтересно. Интересен процесс нажатия кнопки. Интересен конечный результат, а при конечном результате почти всегда Чеканов или… я. И о-о-очень редко Коля.

– Да-а-а… – протяжно выдавил из себя Глеб.

Он покусывал нижнюю губу и бросал на Зайковского короткие взгляды.

– Да-а-а… – снова произнёс он. – А ты прав… Прав… Как-то я не обращал должного внимания на Колю… Сидит себе… Работает… Игорь, а скажи мне…

Глеб извлёк из пачки очередную сигарету.

– …На меня произвёл впечатление пример с Колотовым… А неужто… Если рассмотреть ситуацию в общем. Неужто есть люди, которые готовы воспринимать всерьёз твои списки?.. Я представляю себя на месте Геннадия Викторовича.

– И что?

– Ко мне заходит инженер Зайковский... Я – Геннадий Викторович. И кто такой для меня Игорь Зайковский? Так себе – ну, инженер. Ну, неплохой инженер. Ну, есть у него некоторые соображения.

– Глеб, я тебе привёл пример только с Колей Колотовым, и на тебя он произвёл сильное впечатление. Ты же не слышал мои аргументы, которые я выложил перед Геннадием Викторовичем. Ты же не знаешь, что я ему сказал.

– Не знаю.

– А раз не знаешь, то лучше промолчи.

– Так выкладывай сейчас свои аргументы. Я их с большим интересом выслушаю.

– Не буду.

– Почему?

– По кочану… Глеб, а лучше расскажу я тебе одну историю…

– Какую ещё историю?

– Ты слушай, заноси в резервную область памяти. Складируй в подвалах подсознания. Не каждый день тебе такое расскажут…